Мы не можем знать, как реально жила страна
«Совок» не отпускает. Как показал недавний соцопрос, по нему скучают 66% россиян.
Парадокс в том, что, печалясь о кончине «совка», мы горюем по придуманной жизни. Объективных сведений о ней ни у кого из нас нет. И никогда не было — из-за цензуры.
Советская цензура блокировала все нежелательное, а нежелательного было море. Поэтому мы сейчас не просто НЕ ЗНАЕМ, как реально жила страна, — мы НЕ МОЖЕМ ЭТОГО ЗНАТЬ.
«Перечни сведений, запрещенных к опубликованию» выпускались в СССР в 1949, 1958, 1976, 1987 и 1990 годах. Ими обязаны были руководствоваться все СМИ, образовательные, научные и культурные учреждения.
«Перечень» 1976 года, о котором мы рассказываем в этой статье, имел, как и прочие «перечни», гриф ДСП — «для служебного пользования».
Впервые он был полностью опубликован всего год назад в электронной версии журнала «Новый мир».
Чтобы сразу было понятно, о чем речь, вот его первый параграф:
«Введение §1. Предусмотренные настоящим Перечнем сведения запрещаются к открытой публикации в печати, материалах радиовещания, телевидения, кино, музеев, выставок, текстах произведений, предназначенных для исполнения в театрах, цирках и на эстраде, а также в материалах, вывозимых за границу».
Тайны есть у любого государства. Они касаются обороны, военного строительства, стратегически важных научных разработок и разведывательной деятельности. Простым людям их знать не нужно. И люди их не знают.
Кроме таких тайн есть еще общественно значимая информация, которую людям знать нужно, чтоб адекватно представлять ситуацию в стране и мире. Но если она опосредованно может помочь врагу подобраться к государственной тайне, ее тоже секретят.
Это понятный подход, его практикуют все страны. Если он держится в разумных рамках, то недовольства у населения не вызывает.
Особенность «Перечня сведений, запрещенных к публикованию» 1976 года выпуска в том, что он устанавливает неразумные рамки. Во всяком случае, сейчас, когда мы уже привыкли к гораздо большей открытости, они выглядят, мягко говоря, избыточными.
В «Перечне» несколько разделов:
I. Вооруженные силы СССР и оборона страны;
II. Наука и техника;
III. Сведения экономического характера;
IV. Внешняя политика и внешняя торговля;
V. Разные сведения.
В разделах перечисляются только те события, которые действительно происходили в жизни страны. Например, в §193 указывается на недопустимость опубликования сведений «о массовой гибели (половины и более) посевов зерновых культур». Потому что в Советском Союзе такое бывало: посевы зерновых культур массово погибали из-за болезней или засухи.
А вот параграфа, который запрещает публиковать сведения о линчевании в Советском Союзе негров, в «Перечне» нет. Потому что негров советские люди не линчевали. Всякое бывало, но такого — нет, не случалось.
«Перечень» 1976 года, как и его «собратья», был подготовлен и выпущен Главлитом — Главным управлением по охране государственных тайн в печати при Совете Министров СССР. Примечательно, что в его последнем параграфе запрещается публикация в открытой печати сведений уже и о самих органах Главлита. Чтоб вообще никаких концов никто не мог найти.
В газетной статье нет возможности привести все удивительные ограничения «Перечня». Мы рассказываем здесь лишь о нескольких самых ошеломляющих — в корне меняющих сегодняшние взгляды на жизнь в СССР.
■ ■ ■
Начнем с больного — с бедности.
В СССР тема бедности не поднималась. Но не потому, что в стране не было бедных, а потому, что объективные данные, по которым можно было бы судить об уровне материального благосостояния людей, были засекречены.
Граждане знали про себя и про друзей-родственников, у кого какая зарплата. Но в целом ситуацию с доходами-расходами населения страны не знал никто.
§190 «Перечня» закрывал от общества: «полный фонд заработной платы в СССР, размер покупательных фондов населения, баланс денежных доходов и расходов населения, сумма всех доходов населения — по СССР, республике, краю, области. Распределение рабочих и служащих на группы (абсолютные данные и в процентах) по размерам заработной платы, тарифных ставок и должностных окладов».
■ ■ ■
Теперь — про экономику. У нас она в кризисе. Мы это знаем, поскольку публикуются отчеты Минэкономразвития, Счетной палаты, Росстата, где указываются цифры роста-падения ВВП и другие сведения, показывающие динамику экономических показателей.
В отличие от нас, советские граждане не знали, что происходит с экономикой страны — развивается она или разрушается? — поскольку показатели, по которым можно было об этом судить прямо или косвенно, не подлежали опубликованию. В том числе:
«Планы и их выполнение по производству валовой товарной продукции и выработке на одного работающего. Объем реализованной товарной продукции, отношение суммы прибыли к сумме себестоимости продукции, оборачиваемость оборотных средств, затраты на рубль товарной продукции, фондоотдача и фондоемкость по производству средств производства, предметов потребления» (§ 98).
«Распределение доходов и расходов союзного бюджета и бюджета союзной республики. Сводный финансовый план народного хозяйства СССР. Баланс учреждения Госбанка СССР. Кассовые планы и отчеты об их выполнении, данные о регулировании налично-денежного оборота. Количество денег, находящихся в обращении, сведения по выпуску, обмену и изъятию денег из обращения во всех масштабах. Темпы роста количества денег, находящихся в обращении, сведения о скорости обращения наличных денег. Состояние валютных фондов» (§§ 180–188)».
■ ■ ■
Высокое качество советской продукции — один из излюбленных мифов о прекрасной жизни в СССР.
Было ли оно на самом деле таким же высоким, как качество импортных товаров? Производилось ли в стране все необходимое или что-то приходилось импортировать? Эти вопросы остаются по сей день открытыми, поскольку достоверные сведения о качестве, а также импорте и экспорте отечественной продукции были засекречены.
«Перечень» закрывал «долю импорта в потреблении отдельных видов промышленной продукции Союзом СССР. Неблагоприятные сведения о качестве товаров, предназначенных для экспорта, сведения о поставке за границу некачественного оборудования и его неудовлетворительной работе» (§ 202).
«Экспортные и импортные цены в сопоставлении с внутренними ценами СССР (данные об эффективности советского экспорта и импорта). Сводные данные о внутренних ценах в иностранных государствах в сопоставлении с внутренними ценами в СССР по всем товарам или их видам». (§ 205).
■ ■ ■
В Советском Союзе была отличная система здравоохранения. Еще одно популярное убеждение, которое нельзя сейчас подтвердить или опровергнуть, поскольку объективные сведения, характеризующие здоровье нации, тоже были закрыты.
«Перечень» секретил:
«Статистические данные о смертности населения по отдельным причинам по СССР, республике, краю, области и столице союзной республики» (§ 223).
«Численность больных туберкулезом, сыпным и брюшным тифами, паратифами, натуральной оспой, дизентерией, трахомой, чесоткой, лепрой, кожными грибковыми, венерическими и психическими заболеваниями, алкоголизмом и показатели заболеваемости на 1000 жителей» (§ 224).
«Данные о производственном травматизме, профессиональных заболеваниях и профессиональных отравлениях (абсолютные, в процентах и на 1000 работающих). Численность наркоманов по району, городу и выше» (§ 226).
Или кто-то полагает, что в СССР не было наркоманов?..
■ ■ ■
В Советской армии не было дедовщины. Армия являлась школой жизни, а офицеры — высокообразованными профессионалами и элитой общества.
Миф или правда? На этот вопрос §25 «Перечня» дает исчерпывающий ответ, запрещая к публикации сведения «о низком политико-моральном состоянии военнослужащих, неудовлетворительном состоянии воинской дисциплины, ненормальных взаимоотношениях военнослужащих между собой и с населением, а также о фактах грубого извращения дисциплинарной практики офицерами, прапорщиками (мичманами), старшинами и сержантами».
Из этой цитаты прямо следует, что неуставные отношения в Советской армии практиковались точно так же, как в армии постсоветской. Просто из-за цензуры советские люди об этом не знали. Поэтому, когда в 90-е годы жуткие истории об армейских бесчинствах заполнили СМИ, всем стало казаться, что армия только сейчас деградировала — из-за того, что вместо «коммунизма» у нас теперь «демократия».
На самом деле с армией из-за «демократии» ничего особенного не случилось: какой она была, такой и осталась. Все, что сделала «демократия», — сняла запреты на обнародование правды. И плотину прорвало.
О том, что к 18-летним мальчишкам в Советской армии относились как к бесплатному расходному материалу, говорится в §33, который запрещает публиковать «сведения о заболеваниях (в том числе о единичных случаях), возникающих при работе с радиоактивными, ядовитыми веществами, агрессивными жидкостями и на излучающих радиоустройствах сверхвысокочастотного диапазона в частях, на кораблях и в учреждениях Минобороны СССР.
Этим же параграфом закрываются данные «о допустимых дозах радиации, сверхвысокочастотного облучения личного состава на мирное время», «сведения о привлечении воинских частей для ликвидации очагов инфекционных заболеваний», а также «отрицательные данные о санитарно-гигиеническом и эпидемиологическом состоянии войск, отрицательные характеристики состояния здоровья военнослужащих, сведения о травмах в результате аварий и несчастных случаев, о массовых заболеваниях, отравлениях и СМЕРТНОСТИ в войсковых частях, подразделениях и на кораблях».
Цензоры, однако, понимали, что совсем ничем не болеть невозможно, поэтому добавили примечание мелкими буквами: можно публиковать сведения о групповых заболеваниях дизентерией, гриппом и катаром верхних дыхательных путей.
С тех пор советские воины ничем другим и не болели.
■ ■ ■
Таких катастроф и аварий, как нынче, при советской власти не случалось, потому что «в стране был порядок».
Или все же случались, но гражданам о них не сообщали?
Ответ читайте в §227, запрещающем публиковать без особого разрешения «сведения о повлекших за собой человеческие жертвы катастрофах, крушениях, крупных авариях и пожарах в промышленности, на транспорте и других отраслях народного хозяйства.
Сведения о последствиях катастрофических землетрясений, моретрясений, наводнений и других стихийных бедствий (общее количество поврежденных зданий и сооружений, число человеческих жертв, ущерб в денежном выражении)».
Аварии и катастрофы в Советском Союзе происходили. Причем ужасные. Но знали о них только те, кто оказался рядом, — очевидцы, жертвы и жители ближайших населенных пунктов. И слухами полнилась страна. И всем, у кого случилась беда, казалось: это только у них, потому что местное начальство плохое, недосмотрело. И никто не мог знать, что это системная беда. Начальство всей страны «недосматривает».
Самая большая подлость из-за этого параграфа случилась весной 1986 года.
Из-за аварии на Чернобыльской АЭС соседние территории накрыло радиоактивным облаком, а СМИ, вместо того чтобы кричать: «Уезжайте, увозите детей!» — замалчивали беду, как велит «Перечень». В результате огромное количество людей подверглись губительным дозам радиации. Веселые и довольные киевляне, например, массово вышли на первомайскую демонстрацию, гуляли, наслаждались праздниками — и облучались.
■ ■ ■
Каждый год накануне Дня Победы начинается бурление на тему войны. Телепрограммы, выступления, фильмы, споры о роли Советской армии и Сталина…
Граждане (включая меня) принимают все это близко к сердцу. Вникают, переживают. Но наше «бурление» — ни о чем. Потому что из учебников по истории, которые мы проходили в школах и вузах, научных монографий, энциклопедий и мемуаров удалялись почти все объективные цифры и сведения.
Достоверные обобщенные сведения о войне были официально закрыты до 1991 года. Их и потом никто не торопился открывать. Да и сейчас не торопится.
«§32. Запрещаются к публикации материалы по Великой Отечественной и советско-финляндским войнам, боевым действиям у оз. Хасан в 1938 году и на Халхин-Гол в 1939 г., а также по освободительным походам в 1939–1940 годах, содержащие сведения:
● о боевом и численном составе ВС в целом, видов ВС и родов войск;
● о потерях в личном составе и военной технике за весь период войны или отдельную операцию;
● о численности подготовленных людских ресурсов, порядке мобилизации, накоплении стратегических резервов, формировании объединений Резерва Верховного Главного Командующего военными округами и другие данные мобилизационного характера;
● обобщенные данные об отрицательных фактах в политико-моральном состоянии войск, о преступности и судимости.
● материалы особых отделов и судебно-следственных органов, материалы о чрезвычайных происшествиях;
● численность военнопленных и интернированных граждан стран, воевавших против СССР в целом и по отдельным странам и ее периоды (кроме официально объявленных сведений);
● данные, позволяющие установить конкретного военнопленного или интернированного гражданина, на основании которых могут быть сделаны запросы о дальнейшей судьбе этих лиц;
● сведения об уничтожении техники и имущества (потопление кораблей и судов, уничтожение самолетов и т.п.) нейтральных стран, а также об интернировании военнослужащих и граждан этих стран;
● о демонтаже оборудования заводов в странах, воевавших против СССР, и вывозе его в Советский Союз;
● о документах Ставки Верховного Главнокомандующего, если с них не снят гриф секретности;
● о штрафных батальонах (ротах) и заградительных отрядах кроме общего упоминания;
● о захваченных Вооруженными Силами СССР документах генеральных штабов, военного командования и государственных органов стран, воевавших против СССР, а также сведения о ввозе и использовании в СССР захваченных на территории воевавших против СССР стран произведений искусства».
Если нам неизвестны все эти сведения, что тогда мы знаем о войне?
Достоверно мы знаем, когда она началась и когда закончилась. Еще знаем, что погибли десятки миллионов советских граждан. Прочие наши знания о войне — это агитки, пропаганда и мутные героические легенды-истории. Такие же, как про 28 панфиловцев, которые, как теперь выясняется, то ли были, а то ли не были.
■ ■ ■
Цензуру для граждан советской страны ввели большевики. Декрет о печати 1917 года был одним из их первых законодательных актов. Закрытию подлежали все буржуазные СМИ, «сеявшие смуту».
В то же время в декрете указывалось, что даже в критические моменты «стеснение печати допустимо только в пределах абсолютно необходимых».
Пресечение деятельности инакомыслящей прессы представлялось как временная мера: «Когда новый порядок упрочится, всякие административные воздействия на печать будут прекращены: для нее будет установлена полная свобода в пределах ответственности перед судом согласно самому широкому и прогрессивному в этом отношении закону».
Несмотря на то что «новый порядок» упрочился довольно быстро, в 1922-м коммунисты законодательно ввели государственную цензуру и никогда ее не отменяли. Наоборот, холили и лелеяли, обновляли и усиливали.
Запрещена была цензура только в 1991 году, в связи с принятием Закона «О печати». Тогда же было ликвидировано Главное управление по охране государственных тайн в печати при Совете Министров СССР.
